Те же и Скунс – 2 - Страница 94

Снегирёв от возмущения уронил с ноги тапок:

– Да на хрена она мне, квартира! Что я там один буду делать?.. – По идее, дальше следовало бы спросить, не надоел ли он тёте Фире в качестве жильца. Но Скунс сказал совершенно иное: – То есть вообще-то, тётя Фира, это на самом деле очень светлая мысль. Над ней стоит подумать! Давайте с вами действительно куда-нибудь переедем?

Вторичное появление мадам Досталь помешало тёте Фире ответить. На сей раз Генриэтта держала в руках плошку с яйцами, кулёк сахарного песку и банку чищеных грецких орехов. Снова грозно-неодобрительно взглянула на соседей (тёти-Фирина готовка никоим образом не могла ей помешать, ибо рядом стояла вторая, совершенно не занятая плита). Отвернулась и стала разбивать яйца, отделяя белки от желтков.

Котище Пантрик, в совершенстве освоивший искусство скрытного перемещения под столиками, высунул рыжую морду и обнюхал лежавший на полу снегирёв-ский тапок. Потом выбрался весь и встал «сусликом», нерешительно поднимая лапу к шевелящимся, дразнящим пальцам босой ноги. Пальцы мигом отдёрнулись, и Пантрик ощутил пробуждение интереса. С ним так давно никто не играл…

– А ещё медсестра!.. – немедленно обернулась Генриэтта. – Мало того, что антисанитарию на кухне развели, ещё и дразнить его позволяете! Вам должно быть известно, как ужасно кошачьи царапины воспаляются!..

Пока ошарашенная тётя Фира пыталась сообразить, в чём заключалась антисанитария и что, собственно, она могла позволять или не позволять Снегирёву, тот ехидно наклонился со столика:

– Ты, коташка, не слушай, чему там тебя разные тёти подучивают, – обратился он к Пантрику. – Ты ведь друг человека, так? Друг, верно? Ну и поиграем как друзья, без царапанья…

Генриэтга так и не придумала, что на это ответить, и ограничилась красноречивым взглядом, сопроводив его весьма выразительным фырканьем. Опять отвернулась и запустила миксер сразу на полные обороты.

Услышав громкое жужжание, Пантрик для начала юркнул обратно под стол, подальше от греха.

– Так вот, тётя Фира… – начал говорить Снегирёв. Мадам Досталь отложила импортную взбивалку и включила висевший на стене трёхпрограммник, отрегулировав громкость так, чтобы уверенно перекрыть всякие посторонние звуки.

– В эфире – новости! – почти сразу прозвучал голос диктора.

Пантрик между тем убедился, что завывающая штуковина пришла вовсе не по его душу, и вновь вылез из-под стола. Чтобы вполне азартно, по-настоящему заняться ловлей мелькающей перед мордой ноги. Ухватить проворную «дичь», однако, всё почему-то не получалось.

– Как мы уже сообщали, коллектив городской администрации понёс большую утрату…

Эсфирь Самуиловна болезненно вздрогнула и насторожилась, опасаясь пропустить хотя бы словечко.

– Шёл трамвай девятый номер, а в трамвае кто-то помер… – кивнул Снегирёв. И легонько ткнул Пантрика в пузо, снова увернувшись от его лап.

– Шуточки в такой момент!.. – возмутилась Генриэтта. – Как вы можете!

– …Фрунзенского района. На сорок седьмом году жизни СКОРОПОСТИЖНО СКОНЧАЛСЯ возглавлявший его Александр Ильич Аристархов. Внезапный приступ болезни постиг руководителя объединения прямо за рабочим столом, во время изучения документов…

От Алексея не укрылось, с каким облегчением откинулась на спинку стула его квартирная хозяйка. Изгадал изгадаш шмей рабо!.. Скоропостижно скончался. Без киллера обошлось…

И было ясно как Божий день, почему она так цеплялась за сломанный «Вечер», не позволяя его заменить современным цветным телевизором, но и починку не торопя. Она знала, что не сможет удержаться и не смотреть новости. И в том числе криминальную хронику. В которой – чуяла её душенька – однажды скажут такое, чего она не сможет перенести. Она даже музыкальный центр теперь всё настраивала не на первую городскую программу, как раньше, а на всякие станции диапазона FM. По которым звучат эстрадные песни, вроде бы духовно не близкие её возрасту. И с Нового года отказалась от подписки на прежде любимые «Ведомости»… Где тоже время от времени потрясают читателей подробностями очередного заказного убийства.

И при этом хуже смерти боялась, как бы Алёша не догадался об этом её чудовищном знании… да не начал подыскивать себе другое жильё…

– Тётя Фира!.. – сказал Снегирёв. Свистящий шёпот легко прорезал гул миксера и децибелы спортивного репортажа, последовавшего за омрачёнными траурным сообщением новостями. – Тётя Фира, а пирожки проверять не пора?..

Она в ужасе всплеснула руками. Оказывается, увесистый и широкий, как блюдце, секундомер оставить без внимания так же легко, как и маленькие наручные часы!.. Старая женщина подхватилась со стула и поспешно распахнула крышку духовки. Алексей наклонился навстречу волне ароматного жара и суконками выволок противень с аккуратными рядами поджаристо-золотых пирожков. Котище Пантрик наконец-то узрел свой великий и единственный шанс и обвился, как рыжий меховой шлёпанец, вокруг его правой лодыжки: поймал!!! Кот хищно бил хвостом, разевал зубастую пасть и делал вид, что страшно полосует добычу когтистыми задними лапами. На самом деле он, конечно, помнил про уговор.

Алексей поставил раскалённый противень на подставку и, быстро развернувшись, сунул в двухсотградусное пекло второй – с пока ещё сырыми и бледными заготовками.

Готовые пирожки пузырились и шипели, распространяя немыслимое благоухание…

– Тётя Фира, а попробовать можно?.. – почти жалобно спросил Снегирёв.

– Конечно, можно, Алёша, только не обожгитесь смотрите…