Те же и Скунс – 2 - Страница 175

175

Приедет, не приедет он в «Эгиду» – какая, собственно, разница? Кто заплачет – так, как, наверное, сейчас плакал Шушуня?.. Катя Дегтярёва?.. Приборная панель опять расплылась перед глазами, и Саша поспешно зажмурился, чувствуя полную беспомощность перед жизнью, простиравшейся впереди. Явись прямо сейчас за ним какой-нибудь Азраил, Лоскутков бы, пожалуй, даже обрадовался. А чего ради?.. Начни он говорить Кате о своих чувствах, это только её оскорбит. «И ты туда же, – скажет она, – я, значит, для тебя в первую очередь юбка». Да кабы к Плещею с рапортом не пошла. О переводе на другое место работы. Подальше от разных там приставучих начальников… И что тогда Саше останется? Только застрелиться. Потому что ему с Катей – труба, а без неё и подавно. Потому что это не жизнь, когда ты никому на хрен не нужен. И никогда не был. Давным-давно – матери, бросившей младенца на попечение государства. Потом – матери-родине, которая капризно отняла у него воинское звание вместе с наградами и едва не отправила за решётку… Плещею, подобравшему троих опальных бывших спецназовцев?.. Плещеев был одним из самых настоящих людей, которых Саша в своей жизни встречал, но и он навряд ли заплачет. Незаменимых у нас ведь нет, как известно. Кефирыч?.. Кефирыч…

Саша представил широкую, добродушную, рыжую физиономию великана, его маленькие голубые глаза, способные мгновенно становиться очень опасными… и на душе необъяснимым образом потеплело.

Ухоженный двигатель «Жигулей» продолжал негромко ворчать. Саша вздохнул и включил левый поворотник, собираясь всё-таки отъезжать от поребрика, и в это время мимо с ужасным воем пронеслась ещё одна машина Госавтоинспекции. И улетела с той же скоростью и в том же направлении, что первые две. Лоскутков подумал, что это, наверное, неспроста. Он тронул машину и выехал к перекрёстку. Там как раз вспыхнул зелёный, но всё равно пришлось тормозить: по проспекту Славы, спускаясь один за другим с виадука, при мигалках и сиренах шли красные пожарные автомобили. Лоскутков встревоженно нахмурился, возвращаясь к привычной действительности, рука сама включила сканер, настроенный на гаишную волну.

В эфире царила лёгкая паника, и было с чего. Где-то за железнодорожным мостом на проспекте случилось дорожно-транспортное происшествие. Туристский автобус, прибывший из Финляндии, протаранил бензовоз и в настоящий момент стоял посреди здоровенной высокооктановой лужи, потихоньку стекавшей в окрестную канализацию. Это само по себе было уже достаточно неприятно, но имелись ещё и отягчающие обстоятельства. Водитель и не менее десятка пассажиров по-прежнему оставались внутри и никак не могли покинуть опасное место. Не потому, что в автобусе заклинило двери. Просто их удерживали в качестве заложников какие-то прорехи на человечестве, решившие поиграть в террористов.

Сразу после Будапештской движение было перекрыто: поперёк полосы стояли два «лунохода», и гаишники нетерпеливо размахивали полосатыми жезлами, выгоняя всех в объезд. Попробовали завернуть и Лоскуткова, но он показал документы, и белый эгидовский «Жигулёнок», объехав заслон, покатил дальше. Саша никогда ещё не видел проспект Славы настолько пустынным. Даже если проезжал здесь по ночам. Но то ночь, когда всякой активности вроде бы полагается замирать; оживлённая городская магистраль, начисто вымершая среди бела дня, производит жуткое впечатление нереальности. Особенно если ты кое-где побывал, кое-что видел и знаешь, чем такое вымирание бывает чревато…

Бензиновая вонища ринулась в окно уже под мостом, а мокрый асфальт на подъёме заблестел отчётливой радугой. Было похоже, что цистерна там, впереди, разлилась очень даже всерьёз, если уж торопившиеся под уклон ручейки дотекли даже сюда… Саша миновал огромный тысячеквартирный дом и на углу проспекта Космонавтов упёрся в милицейский кордон.

Здесь запах был такой, что резало горло. Лоскутков выпрыгнул из машины и подошёл к самому оцеплению. Картина открывалась действительно впечатляющая. Огромный нарядный автобус замер у края проезжей части рядом с изрядно помятым «ЗИЛом-130». Было похоже, что автобус догнал бензовоз на порядочной скорости. Столб освещения, надломленный тяжёлым ударом, опасно кренился над автомобилями. Бетонный ствол его раскрошился, так что торчали сухожилия оголившейся арматуры. Все окна в автобусе были занавешены – от снайперов. Хотя какие уж тут снайпера… Пожарные, обогнавшие Сашу всего на пару минут, осторожно выдвигались на исходные рубежи, а совсем рядом с его «Жигулями» стояла «Скорая помощь». Там уже оказывали помощь первому пострадавшему. Дверца, обращённая к месту аварии, была настежь раскрыта. Саша посмотрел и увидел хмурого молодого врача, бинтовавшего голову мужчине в некогда белой, а теперь испорченной бензином и кровью вязаной безрукавке.

Внутри оцепления находился только один человек. Подполковник милиции стоял между автобусом и своими бойцами, держа у рта мегафон.

– Эй, в автобусе! – услыхал Саша знакомый голос. – Ваши требования переданы и в настоящее время рассматриваются. А вы, пока ждём, подумайте о том, что у вас пять тонн горючего под ногами…

В ответ послышались ослабленные расстоянием визгливые матюги. Голосов было несколько, и все они показались Саше очень молодыми. Причём, если он не ошибался, один вообще принадлежал девчонке. Саша оглянулся на «скорую» и почувствовал холодную злую тоску.

– Ждать всё равно придётся, потому что лично я вам денег не наскребу, – продолжал мегафон. – Сам два месяца зарплаты не видел!.. Что ещё там начальство решит – а я пока вам очень советую ребятню начать отпускать. Начиная с самых сопливых. Самим геморроя меньше будет…

175