Те же и Скунс – 2 - Страница 109

109

Как и предвидел Снегирёв, скоро оказалось, что умозрительно рассуждать об автомобильном трупе – это одно, а увидеть соответствующий натюрморт своими глазами – совсем другое. Местность в Волосовском районе вообще-то не слишком пересечённая, но пологие возвышенности имеют место и здесь, и к тому же дорога петляет между полями и участками леса, а на открытых местах обсажена разросшимися кустами – против снежных заносов. Мелькнул мимо названный в милицейском сообщении километровый столбик, «Нива» проскочила подступивший к самой дороге лесок, одоле ла подъём и…

– Господи, – простонал Жуков, а Снегирёв покачал головой и стал притормаживать.

Через поле, уносимый прочь от шоссе сырым юго-западным ветром, тянулся редеющий шлейф жирного чёрного дыма. Покоившийся в канаве автомобиль никто не пытался тушить, но всё, что могло в нём гореть, уже догорало. Однажды прямо под жуковскими окнами подобное несчастье произошло с «Запорожцем», хорошо хоть люди успели вовремя выскочить. Вспыхнувший автомобиль заливали пеной две команды пожарных, но пламя рвалось наружу, точно из жерла вулкана. Сгоревший дотла «Запорожец» и пенные сугробы во весь проспект даже показывали по телевизору, а Стаська, видевшая всё от начала и до конца из окна, позже созналась, что более страшного зрелища не припомнит. Жуковы – если выставить за скобки давнюю поездку в морг к телу Киры – не припомнили тоже.

Однако в тот раз горел совершенно посторонний, неведомо чей «Запорожец». Который, конечно, было жалко, но примерно той жалостью, которую мы испытываем к чужим мертвецам из хроники новостей. А здесь, в глубокой придорожной канаве, изуродованное, скрученное в три узла безжалостным пламенем, лежало СВОЁ. Не вещь! Живое, а потом злодейски убитое. Родной член семьи…

Снегирёв покосился на Валерия Александровича и понял, что «опознание» благополучно произошло.

На обочине, на безопасном расстоянии от дотлевающих останков, стояла машина ГАИ, и по краю дороги расхаживал сотрудник с полосатым жезлом. Он нетерпеливо помахал Снегирёву: давай-давай, мол, проезжай. Неча попусту пялиться!.. Алексей зарулил за гаишные «Жигули», вылез сам и вытряхнул наружу серого, под цвет автомобильных чехлов, Валерия Александровича.

– Здравствуйте, – тупо сказал Жуков инспектору. Тот – не иначе, по такой вот реакции – сразу определил в нём владельца покойного автомобиля и стал невозмутимо говорить ему что-то, иногда повторяя дважды, поскольку до Валерия Александровича явно не всё доходило с первой попытки. Снегирёв подошёл поближе к кострищу, от которого ещё веяло жаром.

Стаська ему рассказывала о «Запорожце», в котором, слава те, Господи, никто не погиб. О том, что горящие шины даже на несколько сантиметров прожгли под собой асфальт, оставив внятные ямки, и те были видны до следующих дорожных работ. Здесь было то же самое и даже покруче. Снег на несколько шагов кругом растаял и испарился, по периметру виднелась сухая трава, но вблизи земля прогорела. Серовато-голубая эмаль – редкостный по красоте цвет, именуемый «Ладога», – просматривалась сквозь копоть и грязь лишь кое-где в самом низу корпуса и на дверце, отброшенной прочь при взрыве бензина. И было ясно с первого взгляда, что автомобиль отбегал своё. Никакой реанимации ЭТО явно не подлежало…

Примерно через час двое мужчин молча ехали на «Ниве» назад в Питер, и в багажном отделении брякали один о другой номера, свинченные с погибшего «Москвича». 38–06 ЛЕЩ. Покрытые окалиной, покоробленные огнём… Когда Жуков соберётся с духом и пойдёт снимать машину с учёта, он сдаст их в ГАИ.

Валерию Александровичу казалось, будто он насквозь пропитался запахом палёной резины и никогда не сможет отмыться, и перед глазами будет вечно стоять серое поле, хвост жирного дыма… и в канаве – труп заживо сожжённого автомобиля. Инспектор сказал, что «Москвич», судя по всему, нарочно столкнули с дороги и подожгли. То есть досыта накатались, а потом решили посмотреть, как горит. Как в американском кино – или как-нибудь по-другому?..

И никакого дела ублюдкам, что их «забава» отольётся кому-то сердечными приступами и слезами… Жуков тщетно пытался представить, как расскажет об увиденном дома. Как позвонит бате, которому, до последнего на что-то надеясь, он и про угон-то ещё не докладывал…

– Значит, вот что, – ворвался в спираль его горестных мыслей по обыкновению трезвый голос хозяина «Нивы». – Слышишь, сделаем так. Нине скажешь как есть. Стаське – машину нашли, всё «хоккей», но есть повреждения, потащили в ремонт. Сможешь, чтобы поверила?

– Что?.. – Валеоий Александрович вздрогнул.

– В ремонт, и надолго, – продолжал Снегирёв. – А мы тем временем где-нибудь похожий «Москвич»… И к мастеру, который твоего потрошил. Он уж приведёт в соответствие, а я прослежу.

Он смотрел прямо перед собой, на дорогу, и говорил, как о решённом. Он взял командование на себя и не спрашивал мнения Жукова, оно его не интересовало. И можно было не сомневаться – как сказал, так и сделает. Если бы Валерий Александрович не был настолько ушиблен случившимся, он бы серьёзно обиделся. Но в своём нынешнем состоянии он лишь почувствовал, как его, на две трети утопленника, подхватывает сулящее надежду течение, и больше для порядка трепыхнул плавниками:

– Вы… ты. Это, в общем… как-то… Я от компьютера-то на самом деле ещё в себя не пришёл…

Снегирёв ядовито фыркнул, оскалил ровные зубы и прибавил газу. «Нива» миновала мемориальные танки и пошла с Пулковской горы вниз, точно самолёт на посадку.

Офицеру, гулявшему туда-сюда по площадке перед стеклянной будкой ГАИ, было, видно, нечего делать, и он скомандовал серой «Ниве» остановиться. Снегирёв послушно затормозил, про себя вспоминая репутацию «Нив». Согласно общему мнению, на отечественных вездеходах ездят либо обстоятельные «дяди Серёжи», садоводы и заядлые грибники, либо отпетые бандиты, любители кровавых загородных разборок. Говорят даже, будто эти самыб бандиты вначале понакупили офигенных импортных джипов, но потом, выяснив, что разные там «Гранд чероки» для российского бездорожья не предназначены, дружно пересели на «Нивы».

109